Том 27. Статьи, речи, приветствия 1933-1936 - Страница 76

В письме этом особенного внимания заслуживает указание автора на разлагающее влияние некоторых «именитых» писателей из среды тех, которые бытуют «в кабачке имени Герцена». Я тоже хорошо знаю, что многие из «именитых» пьют гораздо лучше и больше, чем пишут. Было бы ещё лучше, если бы они утоляли жажду свою дома, а не публично. Ещё лучше было бы, если б они в жажде славы и популярности не портили молодёжь похвалами и преждевременным признанием крупных дарований в людях, которые по малограмотности своей не в силах развить эти дарования. И ещё лучше было бы, если б они, стремясь создать группку поклонников, угодников и приспешников, не совали бы в Союз писателей людей бездарных. Групповщинка — жива, болезнь «вождизма» прогрессирует, становится хронической: «кукушка хвалит петуха за то, что хвалит он кукушку». Восторгаясь тем, как быстро фабрика и колхоз прививают крестьянину психологию рабочего, не замечают, что в литературе крестьянин обнаруживает подлинную свою сущность закоренелого «единоличника» и что для него литература только личное его дело, а её социально-культурное и революционное значение — совершенно не понятно ему. Именно эта психология единоличника служит источником «порчи нравов», источником борьбы мелких самолюбий, злостных сплетен, групповой склоки и всякой пошлости. Создается атмосфера нездоровая, постыдней, — атмосфера, о которой, вероятно, уже скоро и властно выскажут своё мнение наши рабочие, которые понимают значение литературы, любят её и являются всё более серьёзными ценителями художественного слова и образа.

В статейке этой много недоговорённого, но я ещё вернусь к теме, затронутой в ней.

II

Как процесс эволюции материи, — основы всех сил, — жизнь величественно проста, как процесс развития социальных отношений — осложнена всяческой ложью и подлостью. Правда требует простоты, ложь — сложности, это очень хорошо утверждается историей литературы.

В старину на процессах технически примитивного труда и ещё не очень резко выраженного расслоения людей на владык и рабов устное художественное творчество трудящихся создало в форме сказок и легенд замечательно яркие образцы живописи словом; общая тема этих произведений устной литературы: борьба человека с природой, с волшебником, овладевшим её тайнами, и мечта о возможности для трудящихся овладеть силами природы. Это — общечеловеческая тема.

«Общечеловеческое» поэзии и прозы классиков весьма редко возвышается над уровнем общебуржуазного. «Общечеловеческими» в литературе прошлого являются произведения, в которых наиболее пессимистически отразилось ощущение личностью трагической сложности социального бытия, сознание ею ничтожества своего в процессе истории. Ощущение это испытывали и разнообразно выражали господа, но оно было также свойственно рабам, толкая тех и других в фантастику идеалистической философии, в туманы религии. Гликон, ваятель, живший в I веке до нашей эпохи, изобразил Геркулеса совершившим свой последний подвиг: в руке героя труда — яблоко бессмертия, но его поза, его лицо изображают не радость победы, а только усталость и уныние. Интересно отметить тот факт, что буржуа, победив феодала, нигде не отметил в высокой художественной форме своё «торжество победителя».

Борьба непрерывна, победы постоянны, а торжества нет, или же оно так же кратковременно, как крикливо, — такова недавняя подлая и кровавая победа тройного зловонного Г., олицетворяющего силу крупной немецкой буржуазии. В Европе XIX–XX веков подлинно художественно изображённая личность — это или критик буржуазного общества или нытик, человек, который жалуется на тяжесть жизни, человек, который хочет жить независимо от первой — материальной — и второй — социальной — природы, хочет жить «сам в себе», как подсказал ему машинально мысливший старичок из Кенигсберга, основоположник новейшей философии индивидуализма.

Но существует страна, в которой буржуазия потерпела поражение. Это — факт, имеющий «общечеловеческое» значение не только для пролетариев всех стран, но и для основной силы буржуазии, для мастеров её науки, культуры, количество которых превышает спрос буржуазии, а драматизм их социального положения и логика истории указывают им единственный путь свободного творчества — путь с революционным пролетариатом.

Задача и обязанность создать подлинно общечеловеческую литературу возлагаются историей на писателей Союза Советских Социалистических Республик. Это должна быть литература, способная глубоко волновать пролетариат всей земли и воспитывать его революционное правосознание. Материал для создания высокоценной поэзии и прозы у нас уже есть — совершенно новый материал, созданный и непрерывно создаваемый революционным мужеством творчества рабочих и крестьян, их разнообразной талантливостью. Это — материал победы, небывалой в истории человечества, победы пролетариата и утверждения диктатуры пролетариата. Смысловое, историческое мировое значение факта этой победы совершенно исключает из обихода нашей литературы темы безнадёжности, бессмысленности личного бытия, тему страдания, освящённую вреднейшей ложью христианства. Страдание человека почти всегда изображалось так, чтоб возбудить бесплодное, бесполезное сочувствие, «сострадание», и крайне редко для того, чтобы насытить чернорабочего строителя культуры чувством мести за его попранное человеческое достоинство, зажечь в нём ненависть к страданию, к источникам его, к творцам подлейших ужасов жизни.

170 миллионов людей отказались от позорной обязанности страдать ради удобств и удовольствий командующего класса. Они ещё не успели устранить все внешние причины житейских неудобств, потому что у них не было времени для этого, а также, конечно, по вине их пассивности и мещанского стремления ещё многих поскорее вкусить дешёвеньких «радостей жизни», — поспешность этого стремления объясняется тем, что хотя у нас мещанин физически побеждён, но всё ещё «бытует» вместе с нами, распространяя запах тлетворный и одуряющий.