Том 27. Статьи, речи, приветствия 1933-1936 - Страница 117

117

Но вот передо мной сидит казанский татарин — «инспектор по качеству». Ему шестьдесят восемь лет, он крепкий, кругленький, солидный, украшен двумя орденами за его труды, — ордена он почему-то прицепил не на грудь, а на живот, над поясом кафтана. Поглаживая аккуратную серебряную бороду, он говорит с ласковой строгостью:

— Старый-то выласть маленько учила народым, чтобы народы смырна пылатил налоги. Мулла учила: «Живи смирна!!» Больше ничему не учила. Советски выласть научайт: «Всё знай, дурак! Тырактыр — железна лошадка — знай, всяка машина, всяка дело знай, всяка книга читай! Земыля знай, чего он хочит, — чтобы тебе хороши хлеб давал земля! Всё знай, да!» Мы, товарич, такой далеко пошли: парень, девка знаит больше само умный мулла. Я, старый, учу работать, миня молодой учит думать. Я хочу работать, учиться, ещё столько, сколько честно жил. Так скажу, да!

Видел я девятнадцатилетнюю бригадиршу Ирину Никульшину. В её бригаде 48 мужчин и женщин, на неё «мужики» с вилами ходили, «как на медведицу», хотя на медведицу она нимало не похожа, — очень милая девушка и как будто даже не большой физической силы. Но слушаешь её умную, деловую речь, чувствуешь глубокое её убеждение в силе коллективизма, её правильную оценку силы знания. Она говорит:

— У нас легко учиться, уж очень ясно видишь связь маленького с большим. — Улыбаясь, она прибавила для ясности: — Частного с общим.

Богатырь Никита Изотов рассказывал мне о своей работе под землёй. Рассказывает он с полной уверенностью, что я, литератор, должен знать, как залегают пласты угля, как действуют под землёй газ и почвенная вода, как работает врубовая машина, и вообще я обязан знать все тайны его, Изотова, техники и всю опасность его работы на пользу родины. Он имеет законное право требовать от меня знания его труда, ибо он возвысил труд свой до высоты искусства. Он умеет работать с наименьшей затратой силы и с наибольшей продуктивностью. Он уже воспитал группы «изотовцев»-шахтёров и даже трактористов, как об этом рассказывает товарищ Кузин, редактор политотдельской газеты «Социализм побеждает».

В нашей стране всякий труд должен превращаться именно в искусство преображать мир, в искусство изменения страны, украшения её словом, делом, вещами. Красивые вещи воспитывают творческое воображение людей и уважение их к труду.

«Это — неверно и противоречиво, — скажут мне. — Старая «знать» жила и воспитывалась в окружении красивых вещей, но ты изображаешь её пошлой, невежественной, грубой».

Нет, я не противоречу себе. Старая «знать» платила за красивые вещи большие, даром доставшиеся ей деньги, но она не понимала и не могла понять трудовой ценности вещей, ибо сама она не работала и вещи ничего не говорили ей о людях, которые создали их. Это были чужие для неё люди — люди, обязанные кормить, поить её, украшать её жизнь, а к жизни этих людей она относилась ещё более пренебрежительно и равнодушно, чем шорник. Хвастаясь друг перед другом обилием красивых вещей, они не чувствовали любви к труду, заключённой в этих вещах.

Наши «знатные люди» не могут не понимать трудовой ценности вещей домашнего обихода. Тот, кто хорошо, искусно работает, тот имеет право требовать, чтобы для него пекли хороший хлеб, делали красивую мебель, посуду, красивые материи, строили красивые дома. Наши «знатные люди» начинают понимать главное, что необходимо понять: их работа — работа на родину, они знают, что первый раз за всю историю человечества рабочий класс — пролетариат — создаёт то, чего не имел, создаёт великим трудом своим родину себе. Они понимают, что «побеждает социализм», и они говорят об этом единодушно.

— Трудновато работать? — спросил я колхозницу-бригадиршу, женщину с энергичным лицом и орденом Ленина на груди.

— Трудненько, — сказала она улыбаясь. — Ну, однако: не помучишься — не научишься! Дело-то очень велико, думать о нём надо неусыпно. А нам, бабам, особо много думать приходится. Века жили под отцами да под мужьями и никуда больше смотреть не дозволялось, а теперь вот встали так, что на нас весь мир смотрит.

Молодой колхозник и рабочий с АМО рассказывали мне, как они ездили в гости друг к другу и как радостно одного изумил образцовый колхоз, а другой так же радостно изумлён был работой АМО. Перед обоими развернулась яркая картина слияния смыслов работы в поле и у станка завода.

Такие беседы — будь они чаще — дали бы нам не меньше, чем даёт студентам университет. И в беседах этих перед всеми ярко виден был бы могучий рост родины новых людей, идущих в мир учителями пролетариата всех стран.

Больше бдительности!

Убит прекрасный человек, один из лучших вождей партии, идеальный образец пролетария, мастера культуры. Всей душой разделяю горе партии, горе всех честных рабочих. Не могу не сказать: успех врага говорит не только о его мерзости, но и о недостаточной нашей бдительности.

Предисловие [к книге И.Гордиенко «Первый Выборгский»]

Изд. «Советская литература», М. 1934

Эту книгу написал рабочий, старый большевик, один из тех большевиков-ленинцев, которые строили партию снизу, из подполья. Тема книги — приключения рабочего продотряда летом 18 года, во время созданного Владимиром Ильичом похода рабочих Ленинграда и Москвы в деревню за хлебом, а также для организации деревенской бедноты против кулаков и мироедов. Книг на эту тему я не помню в нашей литературе, кажется — их нет. Очень трудно понять: как случилось, что, несмотря на политическую важность этой темы и её глубокий драматизм, она оказалась за пределами внимания наших литераторов и не вызвала к жизни ни одного более или менее заметного произведения?

117