Том 27. Статьи, речи, приветствия 1933-1936 - Страница 106

106

Основной силой феодалов капитализма является оружие, которое изготовляет для него рабочий класс, — ружья, пулемёты, пушки, отравляющие газы и всё прочее, что в любой момент может быть направлено и направляется капиталистами против рабочих. Но недалеко время, когда революционное правосознание рабочих разрушит мистику капиталистов.

Однако они готовят новую всемирную бойню, организуют массовое истребление пролетариев всего мира на полях национально-капиталистических битв, цель которых — нажива, порабощение мелких народностей, превращение их в рабов Африки — полуголодных животных, которые обязаны каторжно работать и покупать скверные, гнилые товары только для того, что короли промышленности накопляли жирное золото — проклятие трудового народа, — золото, ничтожными пылинками которого капиталисты платят рабочим за то, что они сами на себя куют цепи, сами против себя вырабатывают оружие.

Вот перед лицом каких острых соотношений классов работал наш всесоюзный съезд, вот накануне какой катастрофы будем продолжать работу нашу мы, литераторы Союза Советских Социалистических Республик! В этой работе не может быть и не должно быть места личным пустякам. Революционный интернационализм против буржуазного национализма, расизма, фашизма — вот в чём исторический смысл наших дней. Что мы можем сделать? Мы уже сделали кое-что. Нам неплохо удаётся работа над объединением всех сил радикальной, антифашистской интеллигенции, и мы вызываем к жизни пролетарскую, революционную литературу во всех странах мира. В нашей среде присутствуют представители почти всех литератур Европы. Магнит, который привлёк их в нашу страну, — не только мудрая работа партии, разума страны, героическая энергия пролетариата республик, но и наша работа. В какой-то степени каждый литератор является вождём его читателей, — я думаю, это можно сказать. Ромэн Роллан, Андре Жид имеют законнейшее право именовать себя «инженерами душ». Жан Ришар Блок, Андре Мальро, Пливье, Арагон, Толлер, Бехер, Нексе — не стану перечислять всех — это светлые имена исключительно талантливых людей, и всё это — суровые судьи буржуазии своих стран, всё это люди, которые умеют ненавидеть, но умеют и любить. (Аплодисменты.) Мы не умели пригласить ещё многих, которые тоже обладают во всей силе прекрасным человеческим даром любви и ненависти, мы не умели пригласить их, и это наша немалая вина перед ними. Но я уверен, что второй съезд советских литераторов будет украшен многими десятками литераторов Запада и Востока, литераторов Китая, Индии, и несомненно, что мы накануне объединения вокруг III Интернационала всех лучших и честнейших людей искусства, науки и техники. (Аплодисменты.) Между иностранцами и нами возникло небольшое и — лично для меня — не совсем ясное разногласие по вопросу об оценке положения личности в бесклассовом обществе…

Вопрос этот имеет характер по преимуществу академический, философский, и, конечно, его нельзя было хорошо осветить на одном-двух заседаниях или в одной беседе… Суть дела в том, что в Европе и всюду в мире писатель, которому дороги многовековые завоевания культуры и который видит, что в глазах капиталистической буржуазии эти завоевания культуры потеряли цену, что в любой день книга любого честного литератора может быть сожжена публично, — в Европе литератор всё более сильно чувствует боль гнёта буржуазии, опасается возрождения средневекового варварства, которое, вероятно, не исключило бы и учреждения инквизиции для еретически мыслящих.

В Европе буржуазия и правительства её относятся к честному литератору всё более враждебно. У нас нет буржуазии, а наше правительство — это наши учителя и наши товарищи, в полном смысле слова товарищи. Условия момента иногда побуждают протестовать против своеволия индивидуалистической мысли, но страна и правительство глубоко заинтересованы необходимостью свободного роста индивидуальности и предоставляют для этого все средства, насколько это возможно в условиях страны, которая принуждена тратить огромное количество средств на самооборону против нового варвара — европейской буржуазии, вооружённой от зубов до пяток.

Наш съезд работал на высоких нотах искреннего увлечения искусством нашим и под лозунгом: возвысить качество работы! Надо ли говорить, что чем совершеннее орудие, тем лучше оно обеспечивает победу. Книга есть главнейшее и могущественное орудие социалистической культуры. Книг высокого качества требует пролетариат, наш основной, многомиллионный читатель; книги высокого качества необходимы сотням начинающих писателей, которые идут в литературу из среды пролетариата — с фабрик и от колхозов всех республик и областей нашей страны. Этой молодёжи мы должны внимательно, непрерывно и любовно помогать на трудном пути, избранном ею, но, как справедливо сказала СсЙфуллина, не следует торопиться «делать их писателями» и следует помнить указание товарища Накорякова о бесплодной, убыточной трате народных средств на производство книжного брака. За этот брак мы должны отвечать коллективно.

О необходимости повысить качество нашей драматургии горячо и убедительно говорили все наши драматурги. Я уверен, что организация «Всесоюзного театра» и «Театра классиков» очень поможет нам усвоить высокую технику древних и средневековых драматургов, а драматургия братских республик расширит пределы тематики, укажет новые оригинальные коллизии.

В докладе Бухарина есть один пункт, который требует возражения. Говоря о поэзии Маяковского, Н.И.Бухарин не отметил вредного — на мой взгляд — «гиперболизма», свойственного этому весьма влиятельному и оригинальному поэту. Как пример такого влияния я беру стихи весьма даровитого поэта Прокофьева, — кажется, это он редактировал роман Молчанова «Крестьянин», — роман, о котором говорилось в «Литературных забавах», в коем кулакоподобный мужичок был прославлен как современный нам Микула Селянинович. Прокофьев изображает стихами некоего Павла Громова — «великого героя», тоже Микулу. Павел Громов — изумительное страшилище.

106