Том 27. Статьи, речи, приветствия 1933-1936 - Страница 62

Ещё не так давно в нашей стране соха заменена плугом и, как всюду в мире, мы тратили массу труда и времени для натачивания различных режущих инструментов. И вот у нас в наши дни открыто, что любой режущий инструмент может самозатачиваться в процессе его работы, что даёт нам сотни миллионов экономии во времени и ни материале. Этот факт — как многие подобные — малоизвестный, — является достоверным доказательством в пользу нашей способности не только догнать, но и перегнать мощную технику Европы и С.Америки. Мы уже обогнали буржуазию количеством интеллектуальной энергии, и у нас, как нигде в мире, заботятся о повышении качества её. Мы будем обгонять буржуазию не только потому, что она уже пресытилась техникой и, за исключением техники истребления людей, отказывается от дальнейшего развития техники производства общественно полезных вещей, находит её разорительной, порицает, проклинает. А в это время у нас быстро растёт количество людей, которые понимают, что всякое новое открытие в области техники есть открытие взаимодействия сил существующих, но ещё не освоенных нами. С полной, крепко обоснованной нашим трудовым опытом уверенностью можно сказать, что мы работаем в мире возможностей, которые безгранично превышают всё сущее, всё созданное тысячелетиями разнообразного человеческого труда. У буржуазии этой уверенности нет, буржуазия уже и не нуждается в ней. Она уже сокращает в своей среде рост количества интеллектуальной энергии, заменяя эту энергию воспитанием в людях зоологической воли к самозащите, к защите мещанских гнёзд, нор, логовищ. Все её стремления в теории и практике сводятся к одному: как остановить пролетариат на его путях к власти? Как обессилить его? Обессиливают, заставляя массы рабочих голодать, создавая из мелкой буржуазии фашистские шайки бандитов, убийц, истребляя наиболее энергичных вождей пролетариата. Для того чтоб наша литература поняла свою ответственность пред её страной и научилась достойно исполнять свой великий долг, необходимо внимательное и серьёзное изучение картины мира, современного нам. Стремление к расширению поля зрения, к познанию современной действительности и даже к повышению технической квалификации — такое стремление не очень заметно среди наших литераторов, особенно среди «признанных».

Из каких элементов слагается художественная литература, создание словами образов, типов, характеров, отражение посредством слов событий действительности, картин природы, процессов мышления?

Первоэлементом литературы является язык, основное орудие её и — вместе с фактами, явлениями жизни — материал литературы. Одна из наиболее мудрых народных загадок определяет значение языка такими словами: «Не мёд, а ко всему льнёт». Этим утверждается, что в мире нет ничего, что не было бы названо, наименовано. Слово — одежда всех фактов, всех мыслей. Но за фактами скрыты их социальные смыслы, за каждой мыслью скрыта причина: почему та или иная мысль именно такова, а не иная. От художественного произведения, которое ставит целью своей изобразить скрытые в фактах смыслы социальной жизни во всей их значительности, полноте и ясности, требуется чёткий, точный язык, тщательно отобранные слова. Именно таким языком писали «классики», вырабатывая его постепенно, в течение столетий. Это подлинно литературный язык, и хотя его черпали из речевого языка трудовых масс, он резко отличается от своего первоисточника, потому что, изображая описательно, он откидывает из речевой стихии всё случайное, временное и непрочное, капризное, фонетически искажённое, не совпадающее по различным причинам с основным «духом», то есть строем общеплеменного языка. Само собой ясно, что язык остаётся в речах изображаемых литератором людей, но остаётся в количестве незначительном, потребном только для более пластической, выпуклой характеристики изображаемого лица, для большего оживления его. Например, в «Плодах просвещения» у Толстого мужик говорит: «Двистительно». Пользуясь этим словом, Толстой как бы показывает нам, что мужику едва ли ясен смысл слова, ибо крайне узкая житейская практика крестьянина не позволяет ему понимать действительность как результат многовековых сознательных действий воли и разума людей.

В молодости я тоже стремился выдумывать новые слова, причиной этого наивного стремления послужило красноречие юристов — адвокатов, прокуроров. Мне было странно видеть, что «добро» и «зло» одеваются одинаково красивыми словами, что обвинители и защитники людей с равносильной ловкостью пользуются одним и тем же лексиконом. И я смешно трудился, сочиняя «свои слова», исписывая ими целые тетрадки. Это была тоже одна из «детских болезней». Спасибо действительности, она, хороший врач, быстро вылечила меня.

История культуры учит нас, что язык особенно быстро обогащался в эпохи наиболее энергичной общественной деятельности людей вместе с разнообразием новых приёмов труда и обострением классовых противоречий.

Это подтверждается и фольклором: пословицами, поговорками, песнями, и это — естественный путь развития речевого языка. Искусственные, надуманные «новшества» в этой области так же бессильны, как и консервативная защита устаревших слов, смыслы коих уже стёрлись, выпали. Напомню для ясности, что Пушкин высоко ценил язык «московских просвирен», учился у своей няни Арины Родионовны. Замечательнейший знаток речевого языка, Лесков тоже учился у няньки, солдатки. И вообще скромные няньки, кучера, рыбаки, деревенские охотники и прочие люди тяжёлой жизни определённо влияли на развитие литературного языка, но литераторы из стихийного потока речевого бытового языка произвели строжайший отбор наиболее точных, метких и наиболее осмысленных слов. Литераторы наших дней крайне плохо понимают необходимость такого отбора, и это резко понижает качество их произведений. Отсюда разноречие в споре о качестве, а также упрямые попытки лентяев и двоедушных хитрецов замять спор, свести его к вопросам грамматики, тогда как в нашей стране спор о качестве словесного искусства имеет определённый, глубоко социальный смысл.